«Столбы»: главное торговое место Симбирска / 7 Декабря 1832 / История Ульяновска / Годы и люди

В основе сооружения Гостиных рядов лежал образцовый, как тогда выражались, или типовой, как сказали бы теперь, проект, составленный выдающимся российским зодчим, президентом Академии художеств Авраамом Ивановичем Мельниковым (1784 – 1854).

Авраам Мельников, прославленный русский зодчий:

Он был автором Большой колыванской вазы, «царицы ваз», самой большой вазы в мире, высеченной из громадного куска яшмы и ныне хранящейся в Эрмитаже. Авраам Иванович спроектировал Потемкинскую лестницу в Одессе, одну из самых знаменитых лестниц в мире. Его проекты храма Христа-Спасителя в Москве и Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге удостаивались первых премий — но лично императорам Александру I и Николаю I, главным заказчикам всей красоты, приглянулись иные проекты, и потомство разглядывает теперь другие храмы.

Царица чаш, придуманная А. Мельниковым:

В 1825 году по образцовому проекту Авраама Мельникова начал строиться Гостиный двор в Уфе — двор, замкнутое с четырёх сторон пространство, которое не только подходило под складирование товаров, но при необходимости могло превратиться в узел обороны, маленькую крепость, за стенами которой можно было переждать, допустим, неожиданный кочевой набег.

На местах образцовые проекты именитых столичных зодчих обязательно приспосабливались под городские потребности и рельефы, чем-то сродни конструктору, из одинаковых деталей которого возможно создавать разные вещи. И в Симбирске с мельниковским «образцом» работал здешний губернский архитектор Иван Николаевич Лизогуб. Своими творениями зодчий Лизогуб сумел отметиться в Москве, отстраивавшейся после нашествия Наполеона в 1812 году.

Дом на Воздвиженке в Москве, построенный по проекту И. Лизогуба в 1817 году:

Доводилось слышать и читать, что нашему Лизогубу «повезло» трудиться на одиозного графа Андрея Алексеевича Аракчеева (1769 – 1834), фаворита императора Александра I, повергавшего в страх и трепет добрую половину России. Однажды страшный граф будто бы поручил зодчему спроектировать церковь. Иван Николаевич с работой справился и пришёл просить вознаграждения за труды, на что его сиятельство изрёк: «Для человека нет большей награды, чем потрудиться во славу божью», после чего приказал засадить архитектора под арест на хлеб и воду.

О начале стройки в Симбирске сообщала петербургская газета «Северная пчела», самое популярное периодическое издание во всей Российской империи – и симбиряне, кстати говоря, не подвели. С нашей-то любовью к долгострою справились всего за четыре года – Гостиный двор в Уфе, кстати, возводили сорок лет.

Причиной стал всплеск хлебной торговли в Симбирске. Первый симбирский краевед Иван Ильич Пушкарев (1803 – 1848) сообщал почтенной публике, что в 1835 году из Симбирска было отправлено до 100 000 четвертей пшеницы, или 155 600 центнеров зерна, а обороты купцов простирались на 1 500 000 рублей. В том же году на Сборную и Казанскую ярмарки в Симбирск привезли товаров на 4 100 000 рублей.

«Судя по выгоде положения Симбирска и наклонности жителей к торговле, можно предположить, что скоро откроется здесь источник истинного народного богатства, и город станет наряду с наиболее цветущими торговлею городами нашего отечества» — выражал надежду Иван Ильич, удостоившись за свой труд «Историко-географическое описание городов Симбирской губернии» награды от императора Николая I, перстня с бриллиантом.

Новые каменные ряды строились как раз под ярмарку, на месте прежних, деревянных, и возводились они на Большой Саратовской улице именно потому, что ярмарка проходила прямо на ней. Всё бы хорошо – но ряды попадали в оползневую зону оврага речки Симбирки. Деревянным рядам оползень грозил куда меньше, чем монументальным каменным, и под выразительное сооружение сразу оказалась заложена «мина замедленного действия». Это тем более обидно осознавать, поскольку всё более успешная Симбирская ярмарка скоро и вовсе перестала помещаться в Большой Саратовской улице, и в 1841 году была перенесена за овраг реки Симбирки, на отведённую для торговли внушительную Ярмарочную площадь.

Строительство Гостиных рядов окончили в 1836 году, как раз ко времени, когда в Симбирск с высочайшим визитом наведался император Николай I. Государю, разумеется, поспешили показать новостройку – и пожалели о том! Человек тонкого эстетического вкуса, непревзойдённый знаток архитектуры, государь тут же указал пальцем на «два больших выхода, нарушавших правильность здания». Настроение было подпорчено, и их величество изволило изречь, что «все вообще симбирские городские строения не имеют приличного вида».

Симбирский Гостиный двор. Справа, рядом с вывеской «Обои» видны ворота, возмутившие Николая I:

Не зря говорят, что лучшее — враг хорошего; слава Богу, не все обладают столь отточенным вкусом, и большинству симбирян и гостей города гостиные ряды вполне себе нравились. Особенно привлекали публику крытые галереи, благодаря которым здания получили своё неофициальное, но очень распространившееся название «Столбы». Для поколений симбирян, а особенно ульяновцев, при хроническом дефиците кафе и прочих уютных мест, это было любимое место для назначения романтических свиданий: «Столбы» нельзя не заметить, не заблудишься, не промахнёшься, и галереи заботливо укрывали от атмосферной влаги и ветра.

План Гостиного двора в Симбирске:

В рядах помещалось 98 лавок, с подвалами и вспомогательными помещениями на антресолях. Иметь свою лавку в «Столбах» для симбирских купцов было крайне престижно — а ведь были и такие, которые владели зараз четырьмя!

В ночь на 20 августа 1842 года в крепкие двери и ворота «Столбов» впервые постучалась Судьба. Вспыхнувший в районе только-только обживаемой Ярмарочной площади пожар выжег улицу Лосевую, ныне Федерации, деревянный Мясницкий мост через овраг реки Симбирки – и дотянулся до деревянных карнизов северного корпуса Гостиного двора. Казалось, что пламя вот-вот охватит крышу, но пожарные и горожане сумели справиться со стихией.

Ровно через 22 года, в страшный Симбирский пожар 19 августа 1864 года Гостиный двор выгорел целиком: оставались только кирпичные стены зданий. Но всё довольно скоро восстановили — и «Столбы» на какое-то время стали краше прежнего. Но время это продлилось сравнительно недолго. Менялись принципы торговли — и, соответственно, запросы и требования к оформлению торговых помещений. Если когда-то в лавки, расположенные в глубине галерей, полупочтенную публику зазывали бойкие приказчики, теперь сами за себя говорили модные вывески и яркие витрины. А на «Столбы» всё более ложилась печать упадка.

В 1912 и 1915 годах в овраге Симбирки близ «Столбов» случились оползни, но здания выстояли, и были проведены работы по укреплению склонов. Удары стихии повторились в 1920 – 1922 годах, и теперь из-за послереволюционной разрухи и отсутствия кадров никто не смог и не стал заниматься борьбой с оползнями. Подавляющее число помещений в Гостином дворе стояли заброшенным. Наконец, здания были признаны аварийными и стали разбираться на кирпичи — сначала северный корпус, затем южный (часть которого, впрочем, собирались сохранить), о чём 17 июля 1929 года сообщила читателям официальная городская газета «Пролетарский путь».

Южный корпус Симбирских торговых рядов:

И вот, кажется, впервые в истории Симбирска-Ульяновска прозвучал голос в защиту памятника архитектуры. Гласом вопиющего сделался симбирский-ульяновский литератор и журналист Николай Николаевич Ильин (1884 – 1944), известный под псевдонимом Нилли.

Нилли, первый борец за сохранение симбирской архитектуры. 1921 год:

«Разрушают старинный памятник архитектурного искусства» — воззвал Нилли к народу и властям со страниц того же «Пролетарского пути» 28 июля 1929 года: «Сейчас в Ульяновске разбирают старинный памятник архитектурного искусства бывший Гостиный двор. Разбирают потому, что нужны старые кирпичи для постройки каких-то домов. А хранитель музеев в Ульяновске, которому следовало бы заботиться об охране памятника искусства, входящего в историю государства, не поднимает голоса в защиту. Нет надобности объяснять ценность в искусстве бывшего Гостиного двора. Стоит открыть историю искусств, там это здание особо отмечено».

Краеведу-любителю отвечал директор Ульяновского краеведческого музея Павел Яковлевич Гречкин (1879 – 1938), к которому, собственно, и обращал Нилли пафос своего послания: «Разрушение Гостиного двора и частичная разборка начались гораздо раньше, чем это заметил товарищ Нилли, а именно три года назад, и тогда музеем было обращено на это внимание соответствующих организаций. Ввиду того, что некоторые части здания все более приходят в ветхость и угрожают опасностью, горкоммунотдел приступил к разборке угрожающих частей. К сожалению, горкоммунотдел не имеет в настоящее время средств на реставрацию этого здания целиком, но при улучшении городского бюджета это будет сделано.

Для музея снят план всего здания, изготовлен целый альбом снимков различных его частей; это послужит материалом для будущей реставрации здания и вместе с тем увековечит его современный вид. Кроме того, в музее имеются зарисовки художника Архангельского Гостиного двора».

Да, действительно, для сохранения шедевра архитектуры было не лучшее время. В 1928 году Ульяновск лишился статуса губернского центра, а в наступившем 1930 году был и вовсе сведён к райцентру Куйбышевской области.

Но даже в виде только части южного корпуса Гостиного двора «Столбы» оставались главным торговым комплексом советского Ульяновска вплоть до 1962 года, когда на улице Гончарова был построен и открыт первый специализированный универмаг — ныне здание «Детского мира».

Ульяновские «Столбы» незадолго до сноса:

В 1965 году земная история Симбирского Гостиного двора подошла к концу. Здание было снесено, и на месте его начато строительство трёхэтажного универсального магазина с однотипным по архитектурному облику и конструкциям двухэтажным пристроем с гастрономом и кафе-столовой. Сейчас это здание известно нам как ЦУМ.

При этом занимательно, что столичных зодчих из Центрального научно-исследовательского и проектного института торгово-бытовых зданий и туристических комплексов, проектировавших новостройку, впечатлил не только внешний облик бывшего торгового двора, но и его народное название, в честь которого они хотели назвать собственный шедевр: «Столбы».

Проект универмага в Ульяновске. Справа на фасаде видна надпись «Столбы»: